Страсти по Жигалову: полгода пишем, два в уме
Дисквалификация Максима Жигалова на фоне объявления расширенного списка сборной России перед чемпионатом мира могла бы получить такую интерпретацию: зачем «убирать» перспективного диагонального, когда играть, по сути, некому? Тем более, что Жигалов – не жесткий «отказник», а раскаявшийся, осознавший и готовый искупить «кровью» боец. Но давайте изолируем мух от котлет.
Во-первых: Жигалов не виноват в том, что в сборной играть некому. В ней отсутствует реальное боеспособное оружие – Максим Михайлов, а право не заигранных толком в своих клубах игроков защищать честь страны выглядит сомнительным по определению. Что Денис Земченок, что Максим Жигалов – «жертвы» Яна Штокра и Георга Грозера. Земченок сменил клуб, но не статус второго диагонального. Что Максим в прошлом сезоне в сборной, что Денис в нынешнем появлялись на площадке эпизодически – так чем они РЕАЛЬНО могут помочь? Если же мы говорим о роли статиста, то на нее кандидатов хватает и без Жигалова. Другими словами, нынешней сборной диагональный Жигалов не очень-то и нужен. И его дисквалификация никак не связана с усилением (или ослаблением) команды в преддверии чемпионата мира.
Во-вторых, сама суть истории, из-за которой случилась дисквалификация. Если считать слова президента ВФВ Станислава Шевченко в интервью «Советскому спорту» официальной версией произошедшего (а других, более официальных документов в свободном доступе пока нет), то картина получается следующая: игрок получил уведомление о прибытии на сборы национальной команды, не явился на них и не объявил об имеющихся у него проблемах в отведенные для этого 24 часа после получения уведомления. Нарушение налицо. Жигалов в том же интервью говорит, что «случилось все исключительно по моей вине, просто по глупости». К сожалению, без подробностей, в чем именно заключалась эта «глупость».
Очень бы хотелось восстановить хронологию событий, поскольку уведомление о вызове игрока в сборную обычно приходит в адрес его клуба. И в клубе прекрасно знали как об имевшихся у игрока проблемах, так и о том, что об их наличии необходимо оперативно сообщить. Ведь клуб является представителем своего игрока во взаимоотношениях с федерацией волейбола, институтом сборной команды? Или, как в нашей истории получается – клуб сам по себе, игрок – сам по себе? Довольно странная картина вырисовывается.
Здесь, в-третьих, имеется один любопытный нюанс. Вместе с полугодичной дисквалификацией Жигалов получил еще и два года условно. То есть стал на этот срок фактически «рабом лампы» — малейший проступок ведет к более серьезным санкциям. И, помимо всего прочего, игроку на этот срок запрещено… менять клуб. Такое вот наказание. Уверен, что Максим и без дисквалификации не помышлял о смене клубной прописки, а «Белогорье», в свою очередь, обладает достаточными стимулами для удержания нужных ему игроков. Просто теперь эта уверенность подтверждена документально на ближайшие два года.
Дальше мы вступаем на скользкую дорожку допущений и предположений, ходить по которой, если честно, нет никакой охоты. Повторюсь, я далек от мысли, что «Белогорье» провернуло затею с дисквалификацией Жигалова умышленно. Скорее я поверю, что некие силы хотели насолить чемпиону, ослабить его хотя бы на полсезона – хотя, разумеется, подобные предположения также не выдерживают никакой квалифицированной критики. Скорее всего, все вышло так как вышло в силу злокозненного стечения обстоятельств: кто-то сглупил, кто-то не успел, кто-то пошел на принцип. В итоге остается посочувствовать – нет, не сборной и не «Белогорью», а персонально Максиму Жигалову. Его карьера дала сбой. Впрочем, не фатальный. Надеюсь, что Максим переживет произошедшее, сделает правильные выводы и продолжит нас радовать своей игрой.
Олег ВЛАДИМИРОВ.